Философия музыки Лосева в творчестве Владимира Микушевича и Владимира Карпца
Сегодня 12 декабря – день рождения Льва Платоновича Карсавина (1882) и Владимира Игоревича Карпца (1954). Незабвенному Карпцу сегодня исполнилось бы всего-навсего 70 лет, а Карсавин вообще прожил лишь 70. Карпец не слишком хорошо знал творчество Карсавина, но был похож на него и внешне, и в отношении семейной жизни, что и неудивительно ввиду их рождения в одну дату и в одном городе (Петербурге).
С течением лет в наследии этих русских философов (хотя Карсавин – сперва историк, а потом уже стал философом в 35 лет, а Карпец – поэт, а потом уже стал философом тоже в 35 лет) всё яснее и крупнее становится видным главное, что не всегда было очевидно при их жизни и даже в первые годы после смерти. Их значение растет – конечно, у обоих очень по-разному, и я ни в коем случае не пытаюсь представить в чем-то одинаковым их место в русской мысли, отнюдь, но лишь гомологически сходным. И всё же... в обоих случаях две темы остаются наиболее востребованными: историософия России (в широком спектре тем от евразийского характера русского народа и его культуры до глубинных тайн монархии и революции) – и софиология как глубинный личный опыт, взятый и осмысленный метафизически (опять-таки, не без интересных совпадений у обоих).
Исследователи уже начали вплотную подступать к осознанию этого. В 2022 г. в ростовском музыковедческом научном журнале (!) вышла поразительная статья А.В. Маркова "Отзвуки философско-музыкальных идей А. Лосева в романе В. Микушевича "Воскресение в Третьем Риме"", в которой впервые научно анализируются некоторые моменты из прозы и историософии Карпца (в сравнении с Лосевым и Микушевичем, конечно же). Нам, непосредственно лицам из былого окружения Карпца, тоже пора бы отрешиться от личных моментов и поставить себе цель определения места Владимира Игоревича в истории русской мысли и культуры в целом – и достигать этой цели в контексте всестороннего исследования, тщательно просеивая его творческое наследие и выбирая в нём драгоценное и непреходящее.
Вот эта статья А.В. Маркова о романах Микушевича и Карпца в связи с философией музыки Лосева. Статья совершенно зубодробительная, конечно. Чего стоит хотя бы такой пассаж, впервые представленный в научном исследовании:
В романе В. Карпца фигурирует еще один мотив: Кшесинская является тайной наставницей С. Кирова, изображаемого признанным «специалистом в еврейском вопросе». Аналогичная роль отводится Микушевичем балерине Вышинской по отношению к ее «родственнику» А. Вышинскому". "Иными словами, балет оказывается предельным различением уже не духовного и светского (метаисторического и исторического), подобно «Хованщине», а подлинного и неподлинного в аспекте «снабжения». Балерина при этом уподобляется чаше Грааля, средоточию одновременно аполлоновского (Чудотворцев) и дионисийского (Распутин) начал, балетное искусство в целом – предвестию мирового культуротворческого «снабжения», идеальной «базе», привлекающей всех без исключения и не требующей участия «посреднических структур».
Но в статье присутствуют и явные ошибки, вызванные недостаточным знакомством автора с совокупностью творчества Карпца (который никогда НЕ разделял лживой теории о "Христе – физическом предке Меровингов", а напротив, критиковал ее).
Еще из статьи А.В. Маркова – фактически весьма неточное, с ошибками, но интересное замечание:
Микушевич много общался с юристом и философом-конспирологом В. Карпцом, который последовательно отстаивал идею, что Русью исконно правили Меровинги, потомки Марии Магдалины, а значит, Русь и ее исконная культура более всего причастны механизмам метаистории и могут корректировать ход всей социальной эволюции. Подобные рассуждения отвечали и главному замыслу романа Микушевича – выявить некоторые параллели между культурой Московской Руси, личностью Лосева и «подлинным» фаустианством, тем самым показав, как Россия может «предостеречь» Европу, движущуюся по «ложному» фаустовскому пути. Гетевский Фауст всегда испытывал «дефицит» знания и хотел знать как можно больше; напротив, русский Фауст, «заведуя складом» – хранилищем истинной культуры, может посредством этимологических операций продуцировать «вечные» смыслы.
Комментарии (0)