Дикий кур: тайный первопредок?
Хотелось бы обратить внимание на одну историческую тему. Изучая корень "кур", заимствованный из праславянского языка в прагерманский ещё в раннем железном веке (курва -> horion -> whore), В.В. Мартынов обосновывал его значением "матриархальная старейшина", "начальница", "женщина-предок" (поелику сие слово однокоренное с "щур", "пращур" - предок, с лит./лтш. užkuris "второй муж, переехавший жить в дом вдовы", prakurėjas "прародитель" и даже с греч. kyrios "господин").
Однако в семантическом плане логика Мартынова была чисто марксистская: если Энгельс учил о матриархате, когда женщина-старейшина рождает неизвестно от кого и её зовут "курва" ("госпожа-предок"), то потом это название переосмысливается в патриархате в негативную сторону и попадает к германцам уже в ругательном смысле. Мартынов всерьёз утверждал, что в раннем железном веке праславяне жили полиандрией (многомужеством). Но что, если никакой полиандрии никогда не было, а термин с индоевропейским корнем "кур, щур" с самого начала был патриархальным (каким он и является почти во всех зафиксированных значениях?)
Кстати, Мартынов отмечает ещё и нецензурные значения слова "курец", "курек" в некоторых славянских языках. Но это опять-таки связано с семантическим гнездом "предок, прародитель, господин". Остаётся, правда, не вполне ясно: тут омонимия или изначальное тождество с орнитологическим значением "кур/курица" в смысле птицы?
А.Н. Толстой. ДИКИЙ КУРВ лесу по талому снегу идёт мужик, а за мужиком крадётся дикий кур.«Ну, — думает кур, — ухвачу я его».
Мужик спотыкается, за пазухой булькает склянка с вином.
— Теперь, — говорит мужик, — самое время выпить, верно?— Верно! — отвечает ему кур за орешником…— Кто это ещё разговаривает? — спросил мужик и остановился.
— Я.
— Кто я?
— Кур.
— Дикий?
— Дикий…
— К чему же ты в лесу? Кур опешил:
— Ну, это моё дело, почему я в лесу, а ты чего шляешься, меня беспокоишь?
— Я сам по себе, иду дорогой…
— А погляди-ка под ноги.
Глянул мужик, — вместо дороги — ничего нет, а из ничего нет торчит хвост петушиный и лапа — кур глаза отвёл.
— Так, — сказал мужик, — значит, приходится мне пропасть.
Сел и начал разуваться, снял полушубок.
Кур подскочил, кричит:
— Как же я тебе, дурака, загублю? Очень ты покорный.
— Покорный, — засмеялся мужик, — страсть, что хочешь делай.
Кур убежал, пошептался с кем-то, прибегает и говорит:
— Давай разговляться, подставляй шапку, — повернулся к мужику и снёс в шапку яйцо.
— Отлично, — сказал мужик, — давно бы так.
Стали яйцо делить. Мужик говорит:
— Ты бери нутро, — голодно, чай, тебе в лесу-то, а я шелуху пожую.
Ухватил кур яйцо и разом сглотнул.
— Теперь, — говорит кур, — давай вино пить.
— Вино у меня на донышке, пей один.
Кур выпил вино, а мужик снеговой водицы хлебнул. Охмелел кур, песню завёл — орёт без толку… Сигать стал с ноги на ногу, шум поднял по лесу, трескотню.
— Пляши и ты, мужик...
Завертел его кур, поддаёт крылом, под крылом сосной пахнет.
И очутился мужик у себя в хлеву на тёплом назме… Пришла баба от заутрени...
— Это ты так, мужик, за вином ходил...
— Ни-ни, — говорит мужик, — маковой росинки во рту не было, кур дикий меня путал.
— Хорошо, — говорит баба и пошла за кочергой. Принесла кочергу да вдруг и спрашивает: — Ну-ка повернись, что это под тобой?
Посмотрела, а под мужиком лежат червонцы.
— Откуда это у тебя? Стал мужик думать.
— Вот это что, — говорит, — кур это меня шелухой кормил… Дай бог ему здоровья...
И поклонились мужик да баба лесу и сказали дикому куру — спасибо.
Комментарии (0)