Солнечное Рождество североарийской традиции

Бог – Господин двух путей и двух врат календарного года. Он – Янус, Путь, Истина и Жизнь. Ему несут дары три волхва – представителя не прерывавшейся со времён Адама Традиции: дары Царю, Жрецу и Пророку, которыми Младенец Христос делится с верными Ему. Поговорим о священном, героическом и космическом смысле Рождества.

Откроем труды классиков традиционализма о Рождестве.

Для начала обратимся к статье Юлиуса Эволы "Рим и Солнечное Рождество североарийской традиции" (ноябрь 1940 г.). Эвола подчеркивает, что физическое зимнее солнцестояние в мире Традиции понималось как символ трансцендентной победы Божества над зимой и смертью:

"В таких условиях точка зимнего солнцестояния – низшая в эклиптике – казалась точкой, в которой "свет жизни" гас, развеивался, уходил в опустошенную и замерзшую землю, воду или глубокие леса, из которых, тем не менее, поднимался вновь, сияя новым блеском. Здесь поднимается новая жизнь, появляется новое начало, начинается новый цикл. "Свет жизни" загорается повторно. Из вод поднимается или рождается солнечный герой. Переживается возрождение, освобождение от тьмы и смертельного мороза. Символическое древо мира и жизни оживляется с новой силой.

И в связи с этими значениями уже в доисторические времена во множестве ритуалов и священных праздников дата 25 декабря праздновалась как дата появления или возрождения солнечной силы как в мире, так и в человеке. То же традиционное рождественское дерево <...> является остаточным эхом, свойственным древнейшей, суровой арийской и североевропейской Традиции. Такое дерево, скопированное с вечнозелёного, semper virens, то есть растения, которое не умирает зимой – сосны или ели, воспроизводит архаическое древо жизни или мира, которое в зимнее солнцестояние загорается новым светом, что выражено свечами, которыми его украшают и которые загораются в этот день. <...> Из вод поднимается солнечный герой. <...> Космическое древо – это также солнечное древо, имевшее тесную связь с так называемым древом империи..."

Эвола указывает на связь Рождества – дня Непобедимого Солнца Правды, Sol Sanctissimus – с орлом как символом имперского Рима. Их одновременное изображение, по мнению барона, говорит "о настоящем божественном солнечном мандате, являющимся живой душой имперской царской функции".

Эвола указывает, что уже в Древнем Риме воскресенье (domenica) было днем господина (dominus) – и поныне так называется в романских языках, в то время как в германских оно зовется днем Солнца (Sonntag / Sunday). Но тогда Рождество – это День Господина и День Солнца par excellence. Эвола завершает свою мысль поразительными словами:

"Символизм света поддерживается – напомним, например, слова Евангелия от Иоанна: Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1:9) – в качестве признака "славы". В памятниках раннего римского периода символ креста объединяется с солнечным символом.

В арийской и североевропейской традиции и в том же Риме у этой темы был не только религиозный и мистический, но в то же время священный, героический и космический смысл. Это была традиция, в которой великий голос вещей говорил в самой этой дате о тайне воскресения, появления или возрождения не только начала света и новой жизни, но также и imperium в высшем и величественном смысле этого слова".

Теперь посмотрим, что пишет один из самых изумительных христиан-традиционалистов, католик Шарбонно-Лассе. К счастью, все три его тома недавно переведены на русский, причём первые два даже можно найти в Сети.

"На римских памятниках Янус, как и на виньетке из Люшона, является с короной на голове и скипетром в правой руке, потому что он царь; другой рукой он держит ключ, который отворяет и затворяет эпохи; вот почему, глубже толкуя образ, римляне называли в его честь двери домов и ворота городов…

Христос тоже, как и античный Янус, держит царский скипетр, на который он имеет право как по своему Небесному Отцу, так и по своим земным предкам; другая же его рука держит ключ от вечных тайн, ключ, окрашенный его кровью, который отворил падшему человечеству врата жизни. Вот почему в четвертом из предрождественских литургических песнопений о нем сказано так: "О Clavis David, et Sceptrum domus Israel!.. — Ты, о долгожданный Христос, Ключ Давидов и Скипетр дома Израилева!.. Ты отворяешь, и никто не сможет затворить; когда же Ты затворяешь, никто не сможет отворить".

Вот это изображение двуликого Христа со скипетром Царя и ключом Священника и нашёл Шарбонно-Лассе.

Рассматривая доводы Шарбонно-Лассе, Рене Генон говорит:

Христос господствует над прошлым и будущим; Совечный Отцу, он, подобно Ему, сам является "Ветхим Денми": "Вначале было Слово", говорит апостол Иоанн. Он есть также Отец и Господин будущего века: Jesu pater futuri, seculi, повторяет ежедневно римско-католическая церковь, да и Он сам провозгласил себя началом и концом всего: "Я есмь альфа и омега, начало и конец". Это "Господь Вечности".

Действительно, совершенно очевидно, что "Владыка времен" не может быть сам подчинен времени, которое имеет в нем свое начало, точно так же, как, согласно учению Аристотеля, перводвигатель всех вещей, или принцип универсального движения, по необходимости неподвижен. Именно предвечное Слово библейские тексты чаще всего обозначают как "Ветхого Денми", Отца веков или циклов существования (таков собственный и простейший смысл латинского слова saeculum, как и греческого aion и еврейского olam, которое этим греческим словом переводится); и стоит отметить, что индийская традиция жалует ему также титул Пурана-Пуруша, значение которого строго эквивалентно.

Рене Генон продолжает:

Ключ и скипетр, замещая здесь совокупность двух ключей, которая является, быть может, самой распространенной эмблемой Януса, лишь делают еще яснее один из смыслов этой эмблемы, а именно: ее значение двойной власти, проистекающей из одного принципа, — власти жреческой и власти царской, объединяемых, согласно иудеохристианской традиции, в личности Мелхиседека, который, как говорит апостол Павел, "подобен Сыну Божию".

Мы только что сказали, что чаще всего Янус держит два ключа; это ключи от врат двух солнцестояний, Janua Coeli и Janua Inferni, соотносящихся, соответственно, с зимним и летним солнцестоянием, то есть двумя крайними точками хода солнца в течение годового цикла, потому что Янус, как "Господин времен", есть Янитор, который открывает и закрывает этот цикл. С другой стороны, он был также богом инициации, посвящения в таинства: initiatio происходит от in-ire, «входить» (что равным образом связано с символикой "врат"), и, согласно Цицерону, имя Януса имеет тот же корень, что и глагол ire «идти»; этот корень, i, обнаруживается и в санскрите, притом с тем же значением, что и в латыни. И в последней в числе своих производных он дает слово yana, «путь», поразительно близкое по форме к самому имени Janus. "Я есмь Путь", — сказал Христос. Надо ли усматривать в этом возможность для проведения и других аналогий? То, что мы собираемся сказать, похоже, дает основания для этого; и большой ошибкой было бы, когда речь идет о символике, не принимать в расчет некоторые словесные подобия, основания которых порою очень глубоки; к сожалению, они ускользают от современных филологов, которые игнорируют все, что может по праву носить имя "священной науки".

Генон заключает:

Как бы то ни было, поскольку Янус рассматривался как божество инициации, оба его ключа, один золотой и другой серебряный, были ключами от "великих мистерий" и "малых мистерий"; если же воспользоваться другим равнозначным языком, то серебряный ключ был ключом от "Земного Рая", а золотой от "Рая Небесного". Эти же самые ключи были одним из атрибутов Верховного Понтифика, которому, по сути, и приписывалась функция «иерофанта»: подобно ладье, которая также являлась символом Януса, они сохранились в ряду важнейших эмблем папства; и евангельские слова, относящиеся к "власти ключей", находятся в связи с античными традициями, которые все вышли из великой изначальной традиции. С другой стороны, существует достаточно прямая связь между только что указанным нами смыслом и тем, согласно которому золотой ключ олицетворяет духовную власть, а серебряный ключ — власть временную, мирскую (последний нередко, как мы видели, заменяется скипетром): и действительно, Данте считает, что предназначение Императора и Папы — вести человечество, соответственно, в "Рай Земной" и "Рай Небесный".

Кроме того, в силу определенной астрономической символики, общей, по-видимому, для всех древних народов, существуют и очень тесные связи между двумя значениями, согласно которым ключи Януса были либо ключами врат солнцестояния, либо ключами «великих» и "малых мистерий". Символика, подразумеваемая нами, — это символика зодиакального цикла, и не без основания эту последнюю, со своими двумя половинами, восходящей и нисходящей, которые точками отсчета имеют соответственно зимнее и летнее солнцестояние, мы можем часто видеть изображенной на порталах многих средневековых церквей. Мы видим здесь другое значение двух ликов Януса: он "Господин двух путей", правого и левого (так как здесь мы обнаруживаем ту, другую символику, на которую указывали выше), которые пифагорейцы обозначали буквой Y и которые, в экзотерической форме, представлены также в мифе о Геркулесе, выбирающем между добродетелью и пороком. Это те же два пути, которые индуистская традиция, со своей стороны, обозначает как "путь богов" (дева-яна) и "путь предков" (питри-яна). И Ганеша, символика которого имеет много точек соприкосновения с символикой Януса, равным образом является "Господином двух путей", уже в силу своей природы "Господина Знания", что возвращает нас к идее посвящения в мистерии. Наконец, оба эти пути, в некотором смысле, являются как бы и вратами, через которые получают доступ к мистериям, вратами Неба и вратами ада; легко заметить, что по этим двум сторонам, которым они соответствуют, правой и левой, расходятся избранные и осужденные в изображениях Страшного Суда, которые также, в силу весьма многозначительного совпадения, так часто встречаются на порталах церквей, а не в какой-либо другой части здания.

Это ещё далеко не всё, что Генон учил о Рождестве Христовом. Ключевые вопросы здесь – почему Рождество Христово (у католиков совмещенное с Иоанном Зимним, днём апостола Иоанна) и Рождество Иоанна Предтечи (Иван Летний, Иван Купала) делят год пополам – 25 декабря и 25 июня – причём в Риме это были дни зимних и летних врат Януса? Почему обе даты сдвинуты чуть вперëд от зимнего и летнего солнцестояния, а не строго совпадают с ними? Почему дни Януса-Иоанна были избраны Господом для Своего Рождения и рождения Его двоюродного брата Иоанна Крестителя ровно на полгода ранее? Наконец, почему именно в эти дни родились или скончались известнейшие праведные люди?

Бог – Господин двух путей и двух врат календарного года. Он – Янус, Путь, Истина и Жизнь. Ему несут дары три волхва – представителя не прерывавшейся со времён Адама Традиции: дары Царю, Жрецу и Пророку, которыми Младенец Христос делится с верными Ему.

Ранняя Церковь на Востоке праздновала Рождество Христово в один день с Богоявлением – 6 января. До сих пор копты, армяне, эфиопы так и празднуют.

Отмечать Рождество 25 декабря – это традиция сугубо римская, распространившаяся в Риме и Карфагене и явно приуроченная к дню Януса Зимнего и празднику Непобедимого Солнца. Лишь около 375-380 гг. римские власти внедрили дату Рождества 25 декабря в Константинополе и Антиохии, между 430 и 450 гг. в Александрии, ну а Иерусалим признал эту дату лишь после 550 г. Таким образом, день 25 декабря (ныне 7 января) – это римская и вообще западная календарная традиция, жёстко связанная с летним Янусом (Иваном Купалой) 25 июня (7 июля) и с Благовещением – он же Новый год в Англии – 25 марта (7 апреля).

Почему же праздники Врат Года не совпадают в точности с датами солнцестояний, а сдвинуты на несколько дней после них? Генон пояснял, что дело в том, что солнце уже должно начать явный ход в сторону от полюса молчания – зимнего и летнего. Поэтому Рождество Христово (Иоанн Зимний) уже символизирует восходящее движение солнца от смерти к жизни, а Рождество Иоанна Предтечи (Иоанн Летний) – нисходящее.

В католической Церкви зимний день ап. Иоанна Богослова – 27 декабря, через два дня после Рождества. Как показал Шарбонно-Лассе, в средневековых рукописях этот день ясно соотносится с двуликим Янусом, сиречь Христом как Царём и Священником. Примечательно, что родившийся 3 января Толкиен был крещён с именем Джон именно по привязке к Иоанну Зимнему.

Ещё более примечательно, что сам Рене Генон умер именно 7 января, на православное Рождество.

Можно сколько угодно говорить о том, что Генон последние 20 лет жизни формально был мусульманином – для традиционалиста это лишь принятая по необходимости в силу исключительных причин оболочка, равно как Марко Паллис, став буддийским иерархом, остался православным богословом и крутил Евангелие в молитвенном барабане в Бутане, а Кумарасвами был похоронен как по православному обряду, так и по индуистскому; что уж говорить о вкладе Фритьофа Шуона в православное богословие и книгоиздательство. Это тема особая, и не сегодня её обсуждать. Эти исключительные причины для единиц не могут быть рекомендованы массам как обычный путь.

Подчеркнем главное: Рене Генон во всех своих сочинениях говорит об Иисусе Христе как о Боге и Творце мира, близкие ему суфии из Магриба чтили крест, многие ученики (афонский монах Жан Бьес) и последователи (Серафим Роуз) прославились как православные подвижники.

Рене Генон скончался именно 7 января, причём от его тела разлилось благоухание. То был двойной знак святости (если учесть, что его кот сразу же последовал за ним, то и тройной). Но главное здесь в том, что самой своей смертью Генон подтвердил правоту нашей Церкви, празднующей Рождество 7 января. Как говорили Св. Отцы, слова можно опровергнуть словами, но кто опровергнет жизнь, конкретное свидетельство в жизни и смерти?