Великое дело Чингисхана

Что гибеллинство в духе Гогенштауфенов означает для православного мира? Для исламского мира? Для России-Евразии? Рассуждая об этом мы выходим на проблематику союза Гогенштауфенов с православным миром и с ханами Монгольской империи, за которыми стоит непреклонная воля традиционалистов к сокрушению того "европеизма" (на тот момент папского, ныне масонско-евросоюзного), который является экзистенциальным врагом для России.

Гибеллинство не отвергает институт папства. Но оно решительно подчиняет его Империи, по византийской модели. Данте в "Раю", напомним, ставит имперского Орла на небесах выше креста как символа земной Церкви и клира, хотя и ниже Иисуса Христа. Это крайне принципиальный момент: превосходство царства над священством. Даже если это оформлено как добровольная симфония, реально это значит подчинение пап и патриархов Императору.

Известный историк русских княжеств XIII века, профессор Майоров детально изучил реакцию Европы на поход Батыя 1241-42 гг. к Адриатике. Папство было центром антимонгольской агитации, дойдя даже до союза с рядом исламских эмиратов, в тот время как император Фридрих II, вопреки воле папы освободивший ранее Иерусалим без боя, систематически срывал все попытки "европейского единства" и вëл тайные переговоры с монголами о союзе. Формировался даже целый континентальный блок из гибеллинов Европы, монголов, православных греков Никейской империи и суфийского Египта, которому противостоял папско-исламистский блок.

Место Руси в этой конструкции было предрешено издавна. Уже Ярослав Мудрый и император Генрих III за 200 лет до этого впервые делили Польшу – ключевой оплот папства – на двоих. Затем Роман Галицкий (именем которого поляки ещё долго пугали детей) был союзником Филиппа Гогенштауфена и последовательным гибеллином. Теперь же Александр Невский, вслед за его отцом Ярославом, крайне успешно (не проиграл в жизни ни одного сражения!) встроился в этот великоконтинентальный гибеллинский блок ("антиевропейский", по словам Эволы).

Так дело Первого, Второго и Третьего Рима (то есть Гогенштауфенов, Палеологов и Рюриковичей) оказалось единым с великим делом Чингисхана. Символическая гибеллинская легенда о пресвитере Иоанне закрепила в сознании общий метафизический источник этой имперской власти, спущенной с небес. Сакральной власти, за которой в конечном счёте стоит вечный Царь Мира. Ибо, как заметил Данте, "юрисдикция Императора ограничена лишь океаном".

Лексика папства XIII века о "защите Европы" от русских/греков/монголов выглядит поразительно современно. В разных формах доктрина "защиты цивилизованной Европы от варваров" будет перелицовываться под руководством то одного, то другого геополитического центра (о да, при неизменно прислужнической и предательской роли польской гиены) и дойдёт до наших дней. Корни этого явления уходят как минимум к каролингской узурпации, пусть даже каждый новый век добавлял сюда дополнительные факторы.

Поэтому для континентального евразийского единства союзниками внутри Европы являются имперские традиционалисты, хранящие подлинные римские начала в единстве Запада и Востока.

"Европеизм" задолго до Просвещения, ещё в папскую эпоху, стал основан на политическом индивидуализме, на обосновании "естественных прав" индивида, делающих именно индивида источником власти снизу. Хотя современные западные плутократии генетически не являются прямым продолжением ни средневековых муниципальных "городских демократий", ни идеологически обосновывавшего их узурпаторского папства, ни древнегреческих полисов, но идейно и организационно Запад сейчас наследует именно им.

Но этому антитрадиционному, субверсивному Западу всегда противостояла подлинно европейская традиция сакральной имперской власти. Разрушение олигархического Милана самодержцем Фридрихом I Барбароссой в этом плане – символ не менее сильный, чем разрушение Карфагена римлянами. Недаром вокруг Барбароссы сложилась типичная эсхатологическая легенда "о возвращении Монарха".

Понятна потому и особая роль внука Барбароссы – Фридриха II. Его сицилийское государство строилось на принципах, которые и тогда, и сейчас назвали бы "антиевропейскими" (употребляю слово в эволианском смысле).

В то время как в феодальной Европе после конца Римской империи попытки воссоздать вертикаль государственной власти постоянно проваливались, Фридрих II смог в Южной Италии установить настоящее государство с лестницей чинов по византийскому типу, с доктринальным самодержавием императора. В противовес типичному для европеизма индивидуальному всеобщему вооружению в государстве Фридриха никто, кроме государственных силовиков, не имел права на ношение оружия. В противовес типичным европоцентристским предрассудкам Фридрих опирался на мусульманскую гвардию (перекличка с Франко). Первым в послеримской Европе Фридрих стал чеканить золотые монеты, опять-таки по византийскому и арабскому образцам.

Теперь понятно, почему не только папство, но и другие силы европеизма с таким остервенением уничтожили всех Гогенштауфенов до последнего человека, включая детей. Так руками французов будут убиты Манфред, Конрадин и Энцо.

Насчёт Карла Анжуйского есть конспирологическая статья, подозревающая его в желании пойти походом на Русь. Доказательства меня не убедили. Но вот что Анжуйский постоянно воевал с православными греками за Албанию, это факт. Год назад я сам лазил по остаткам построенной им крепости в Дурресе.

Гогенштауфены были истреблены поголовно теми же силами, кто ранее истребил божественных Меровингов, а позже организует все революционные цареубийства Нового времени. Но их дух и миф лёг в основу всего последующего традиционализма как немецкого, так и итальянского. Ему по сути наследовала и Россия, поскольку, как подметил Тютчев, глобально противостоят лишь Россия (как принцип всеединства) и Революция (под которой Тютчев в этом трактате прямо имеет в виду принцип индивидуализма).