Юрий Стефанов и Евгений Головин о САКРАЛЬНОЙ ГЕОГРАФИИ

Предтечами русской ветви традиционализма явились два человека — Юрий Николаевич Стефанов (1939 — 2001) и Евгений Всеволодович Головин (1938 — 2010). При жизни они были известны лишь довольно узкому и закрытому кругу интеллектуалов-мистиков (в среде которых, впрочем, было немало людей «прямого действия»)

Опуская биографические подробности, информацию о которых желающие сего, вполне, хотя и не без труда, могут разыскать в различных публикациях, заметим следующее. Эти два человека ворвались в серую обыденность «совдепа» подобно вспышке Сверхновой. Будучи безусловно ростками «русской» (и советской!) почвы, немыслимые в ином культурно-историческом контексте, тем не менее в независимости мышления, и «потусторонней» неотмирности по отношению к «народной массе», явили в себе всполохи «Земли Будущего», Иной, Нашей России. Заранее прошу прощения за вольное обращение с текстом авторов, и пусть оправданием будет лишь искреннее желание представить на их потрясающем примере диалог Дионисийца и Православного***.

Ю.С.: «Не заблудиться по пути в Шамбалу» — этим предостережением завершается фантастическая новелла Мирчи Элиаде «Загадка доктора Хонигбсргера», где речь идет о человеке, отыскавшем доступ к «мифической стране, по преданию располагающейся где-то на севере Индии, куда могут попасть лишь посвященные, да и то лишь после тщательной и суровой подготовки».

Е.Г.: К [этой] сакральной географии относится земля пресвитера Иоанна, то есть удивительная земля на востоке, которая связывалась с первосвященником либо пресвитером Иоанном и у которой были определенные отношения с Ватиканом в XII-XIII вв. Вот это все называется сакральной географией.

Ю.С.: [Да] Герой рассказа не изучал карты и дневники своих предшественников, пытавшихся проникнуть в эту загадочную гималайскую державу, не снаряжал дорогостоящих экспедиций, не выпытывал дорогу у местных проводников. После долгих занятий йогой — им отдал дань и сам Элиаде, проведший более двух лет в горных монастырях Непала и Бутана, — он понял, что область эта «скрыта от глаз человеческих не бог весть какими природными препятствиями — высокими горами или глубокими водами, — а пространством духовного опыта, качественно отличным от пространства других человеческих знаний». В конце концов, не покидая стен своего кабинета, доктор Хонигбергер оказывается в тех «запредельных» краях, в той, говоря словами Николая Гумилева, «Индии духа», где так и не удалось побывать многим знаменитым путешественникам, понапрасну блуждавшим вокруг да около «затерянного царства»...

Е.Г.: [Еще] ее очень хорошо описал сэр Джон Мандевилль в XIV веке в своей книге путешествий... Далее за этой страной, считает он, лежит земной рай и его четыре реки. Такого рода описания мы можем отнести к сакральной географии, географии, привязанной к определенной религии…

Ю.С.: Сказания об [этом] «Царстве попа Ивана» или «Беловодье» в многочисленных изводах достигли [и] Древней Руси. Судя по обилию дошедших до нас рукописей, наши предки с интересом читали и переписывали такие «отреченные книги», как «Хождение Зосимы к брахманам», «Слово о видении апостола Павла», «Сказание об Индийском царстве», где фантастические описания «земель незнаемых» питались отголосками еще более Древних легенд, восходивших к «Александрии» Псевдо-Каллисфена. Это сочинение, создававшееся во II–III вв. по Р. Х., а затем во множестве разноязычных обработок разошедшееся по всей Европе, повествует о странствиях Александра Македонского, решившего достичь «Макарейских островов» или «Земли блаженной». Образ загадочной страны, расположенной где-то на окраине Вселенной, в сознании древнерусских книжников связывался с образом земного рая, сокровенного прибежища первозданной чистоты и мудрости, якобы сохранившегося на растленной и греховной земле. Вера в реальность его существования была так велика, что в XIV в. новгородский архиепископ Василий в своем послании владыке тверскому Феодору обстоятельно и красноречиво доказывает, что «рай на востоке, созданный Адама ради, не погиб». Нелишне заметить, что интерес наших предков к легендам о Беловодье не был чисто умозрительным. Вплоть до начала XX в. старообрядческие общины Заволжья, Урала и Сибири отряжали бывалых людей на поиски того места, «идеже небо прилежит к земли», чтобы узреть там «самосиянный свет» и напиться из «молодильного источника», о которых говорится в древних рукописях.

Е.Г.: Если мы попытаемся начертать себе их маршруты, то мы увидим, что эти маршруты не укладываются в обычные географические пути. Потому что, скажем, рядом с Северной Ирландией расположен, условно говоря, вымышленный архипелаг Перия, о котором прекрасно знали древние норвежские короли. Когда я говорю «древние», это значит примерно IX–XI вв. Мы знаем также очень много карт викингов: Торфинна Карлсефни и Лейва Счастливого, которые оставили нам описания и начертания Винланда, материка, который историками практически не локализован. Потому что они не знают, что такое Винланд. Действительно, странно было бы, если бы мы Винландом (Виноградной Страной) считали Канаду, где растет кислый и несъедобный виноград. Сложно согласиться, что цивилизация викингов обозначила Канаду из-за кислого винограда материком под названием Винланд (Страна Вина). Эту землю, апеллируя к греческой мифологии, можно назвать Страной Диониса Гиперборейского, которого викинги тоже очень хорошо знали.

Ю.С.: В мифологии махаяны она известна как «Шамбала» — это держава царя-жреца Сучандры, символический «центр мира», окруженный восемью горами, напоминающими цветок священного лотоса. Так именует ее и Николай Рерих в своем сочинении «Сердце Азии» (1931). Пафос этого нарочито бессвязного и двусмысленного опуса сводится к противопоставлению сказочной Шамбалы и реальной Лхасы, в ту пору столицы независимого Тибета. Владыка Шамбалы, принимающий в брошюре Рериха имя и нрав воинственного Гесер-хана, призван «уничтожить нечестивые элементы Лхасы», и «станет город Лхаса омраченным и пустым». Пророчество нашего замечательного художника, к сожалению, сбылось, однако не будем забывать, что вовсе не из «обители бессмертных» ринулось на Тибет, да и на многие другие страны, воинство смерти...

Е.Г.: Если Вы помните... сюжет книги [«Путешествие к центру земли» Жюля Верна], немецкий ученый и его племянник именно благодаря рунической надписи, найденной в одной старинной книге, двинулись в путешествие, чтобы проникнуть в подземную страну. После этого я попытался найти книги Арне Сакнуссена и, как ни странно, нашел несколько его сочинений. На мой взгляд, это совершенно поразительные тексты, так как именно там впервые и очень точно во-первых, дана географическая карта Гипербореи, а во-вторых, указан путь туда. Там есть также удивительные соображения по поводу мироздания вообще. …Дело в том, что Сакнуссен и многие его ученики придерживались особого понимания такой науки, как герметическая география или магическая география. Позже такие авторы, как Афанасий Кирхер и близкие к нему писатели, а затем ученики Парацельса описали магическую географию как таковую, сильно отличающуюся от доктрин самого Сакнуссена и его школы. Дело в том, что Сакнуссен не является дуалистом. Он — монотеист. Он рассматривает Север, Норд, как магическую точку, от которой расходятся линии, подобные перьям веера. Звезда Арктур или Полярная Звезда, как пишет Сакнуссен, является тем средоточием, той универсальной жизненной константой, которая держит этот веер на себе. Представьте себе, что перья этого веера потом расходятся на Юг и в Ночь. Такова одна из начальных схем герметического мировоззрения этого воспринимаемого мира. ...Как мы знаем, Генон утверждает первичную Традицию, из которой как из принципа разошлись радиально разные линии Традиции, разные линии религии. Причем Генон нигде точно не поясняет, в чем отличие метафизики от религии. Он совершенно связан идеей смерти. Да, безусловно, он не связан идеей смерти так, как позитивисты. Но все равно он предполагает одну жизнь, а потом, через какой-то промежуток, который называется смертью, — другую жизнь. ... Я хочу сказать, что нет ничего более противоположного, чем монотеизм и язычество. Там, где существует мужской принцип в начале Бытия, мы попадаем в невероятное количество уловок, капканов и всяческих темных мест, из которых выбраться человеку нельзя. ... Язычество совершенно непонятная теперь вещь, потому что все мы отравлены монотеизмом. Чем это плохо? Тем, что у нас есть определенные категории, от которых мы не можем освободиться: категория смерти, категории начала, конца, расцвета, распада. Все эти категории в язычестве никогда не были известны. Потому что если нет начала, то нет и конца.

Ю.С.: Но прежде чем говорить о подходе Генона к интересующей нас проблеме, стоит сказать несколько слов об основном философском понятии, разработке которого он посвятил всю жизнь. Речь идет о «Традиции», т. е. совокупности знаний «нечеловеческого» происхождения и характера, передаваемых из уст в уста в течение тысячелетий и составляющих духовную основу как любого здорового общества, так и отдельного человеческого существа. Целью «традиционных» знаний является восхождение человека по космической лестнице вплоть до встречи и слияния или, как писал Генон, «отождествления» с Абсолютом. [...] В этом «Традиция», как ее понимал французский мыслитель, полностью противоположна «мирским лженаукам», основанным не на Откровении, а на опыте, и стремящимся, самое большее, улучшить материальные условия жизни человека в этом мире, не задаваясь и тенью вопроса о его участи в иных мирах.

Е.Г.: Но до сих пор людей крайне интересуют эти пропавшие материки. Есть такой знаменитый американский географ Хэпгуд, я думаю, он и сейчас жив, но довольно преклонного возраста. Он пользовался картами, которые нашли у турецкого адмирала Пири-рэиса. История этих карт очень долгая. На этих картах первой половины XVI века географы начала XX в том числе Чарльз Хэпгуд обнаружили очертания Гренландии, Антарктиды и прочих неизвестных в Средние века материков и островов. После этого следуют гипотезы о том, что в доледниковый период люди очень хорошо знали планету и т.д. Это мало чем отличается от географии обычной, потому что нам, в конце концов, все равно, знали ли люди доледникового периода Антарктиду или нет. Это имеет местный интерес скорее в таком сенсационном американском духе.

Ю.С.: Мы, при всем нашем всезнайстве, готовы воспринять более или менее буквально даже те факты, которые в Древности или в Средние века, скорее всего, стали бы предметом символических или аллегорических толкований. То, что было для наших предков потрясающим и просветляющим опытом общения с высшими мирами или зловещим знамением, предостерегающим от контакта с выходцами из инфернальных областей, переживается нами главным образом как заманчивая возможность познакомиться с «техническими» достижениями потусторонних жителей, а при случае — и поживиться кое-какими сувенирами непонятного или подозрительного происхождения. Короче говоря, мы просто физически не способны увидеть иное, даже если оно предстанет перед нами во всей своей неотразимой полноте. Нас со всех сторон обступают наши собственные отражения, к тому же искаженные и замутненные нашей слепой уверенностью в правоте наших воззрений и ясности нашего взгляда...

Е.Г.: Люди перестали доверять своим органам чувств, своему восприятию. Как только человек перестает доверять своему восприятию, с магией уже покончено. То есть он стал считать, что в стекло Левенгука или в определенные оптические инструменты, сделанные Сваммердамом, гораздо лучше видно, чем простым взглядом. ... Магия и магический мир основаны на том, что человек, во-первых, абсолютно доверяет своему восприятию, своей коже, своим глазам, своим ушам и не считает, что в этом надо сомневаться. ... Если мы откажемся от нашего восприятия, глаз и ушей и начнем пользоваться микросхемами, микроскопами, телескопами, мы увидим совершенно другой мир, совершенно теоретический, абсолютно абстрактный мир. И вот почему: дело в том, что наши пять органов чувств очень связаны между собой. ... Подведите меня к микроскопу и скажите: «Вы думали, что это простая капля воды, но видите, как она населена». Я говорю: «Да, я это вижу, но я это не чувствую. Потому что я не могу говорить с этими существами, не могу их пощупать. ... Дело в том, что каждая точка на земной карте является точкой, а может, и центром пересечения очень многих миров.

Ю.С.: [Так и] глубоко символичный и многозначный образ недосягаемого духовного центра, расположенного где-то в центре Гималаев, представляется Генону ни чем иным, как отражением «надчеловеческой реальности», вопреки всему пребывающей в нашем космосе, подверженном старению и распаду. ... Традиция, по Генону, может помрачиться, но не может пресечься, прекратить свое существование, ибо все бури и катаклизмы истории не властны над ее божественной сутью. В каком-то смысле традиция и есть «Агартха» — недоступная, недосягаемая.

Е.Г.: Я рад бы согласиться вот с каким утверждением: [Средоточие Традиции, Север] дрейфует к Югу в том смысле, что стихия земли отрывается от стихии воды, от стихии воздуха и тем более от стихии огня. И поэтому можно согласиться с английским поэтом Джоном Донном, современником Шекспира, когда он написал, что для нового человека все непонятно: «Элемент огня исчез. Солнце потеряно и земля. И никто не знает, где все это» (The Element оof fire is quite put out; The Sun is lost, and th’earth, and no mans wit can well direct him where to looke for it). Понимаете, когда человек писал это в начале XVII века, то это придает определенный вес точке зрения о дрейфе к Югу. Под Югом мы можем понимать фиксированный комфорт, абсолютно четкие математические координаты бытия и абсолютно четкие границы, которые связывают это наше бытие. Это в лучшем случае звезды, отделяющие нас от полного ничто либо от чего-то неведомого. Что это неведомое присутствует — это безусловно, потому что если даже у закоренелого атеиста спросить, будет ли что-нибудь после смерти, он скажет все-таки: «Не знаю». Уже сам факт этого незнания говорит о многом. Но и то, что наша современная эпоха дрейфует к Югу, чему хорошим подтверждением является невероятная ограниченность интересов современного человека, ни о чем не говорит в магическом смысле слова. Магический мир доступен и остается вне наших земных пределов. И если мы немного отграничимся, разграничимся (приходится опять употреблять слово «граница»), уйдем от этого мира с жалкой картиной новой астрономии, с этими цветовыми кодами, метеоритами, вакуумами и прочей невероятно скучной материей и будем действительно выявлять то, что нам дал Бог или боги (это уж как угодно), то, обратив внимание на параметры нашей внутренней жизни, мы можем многого достичь. Здесь, конечно, труден первый шаг...

***Данный текст представляет собой цитаты из статей и бесед Ю.Н. Стефанова и Е.В. Головина.:

Автор статьи - Александр Иванов.